Происхождение и история церковного богослужебного пения
В. Хорецкая
«Исполняйтеся духом, глаголюще себе во псалмех и пениих, и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви». (Еф. 5,18—19).
Самый естественный, самый древний, а вместе с тем и самый благородный способ выражения молитвенных чувств есть, без сомнения, слово человеческое. Слово дано человеку в первую очередь для того, чтобы он славил Бога.
Мы приходим в церковь, которая названа Самим Спасителем «домом молитвы» (Лк. 19:46). Здесь, в доме молитвы, требуется от человека сосредоточенность, самоуглубление и возношение духа к Богу.
Что же более всего к этому располагает молящегося?
«В самом деле, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — ничто, ничто так не возвышает и не окрыляет душу, не отрешает ее от земли, не избавляет от уз тела, не располагает любомудрствовать и презирать все житейское, как согласное пение и стройно составленная божественная песнь» (из Беседы на 41-и псалом).
С религиозной точки зрения способность к пению составляет отличительное свойство только разумных существ — ангелов и людей. Пение, как и речь, служит у тех и у других выражению высоких чувств богопочтения. Еще в ветхозаветные времена верили, что ангелы и люди поют одни и те же песни.
Люди знали о сходстве своих хоров с небесными хорами ангелов. Особенно выдающееся пение издревле определялось как «ангельское». В Священном Писании, в явлениях святым и праведным людям, ангелы представляются сонмом, разделенным на лики или хоры, поющим хвалу Триединому Богу.
Пророк Исайя видел Серафимов, окруживших Престол Божий и взывающих друг ко другу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» (Ис. 6:3). Пение ангелов слышал пророк Иезекииль. Новозаветный тайновидец Иоанн в разных местах своего Апокалипсиса неоднократно упоминает о пении блаженных небожителей.
И первое христианское песнопение было принесено на землю ангелами в рождественскую ночь.
Вера в музыкальное единство земного и небесного определила и взгляд на пение в земной церкви: оно есть отзвук пения ангельского, язык восторженного состояния человека, благодатное средство к возбуждению и выражению молитвенных чувств.
Первые два века христианского песнотворчества овеяны духом импровизации. Плодом ее стала вдохновенная богослужебная поэзия гимнов и псалмов, песен хвалы и благодарения.
В Древней Церкви во время богослужения музыки не было – было пение. Сам Спаситель со Своими учениками закончил Тайную Вечерю пением – «… и воспевше, изыдоша в гору Елеонскую» (Мф., 26, 30). Апостолы Христовы, выражая молитвенные чувства свои, «пояху Бога» (Деян.
, 16, 25). Даже и вне богослужения, при выражении обычной житейской радости, апостол Иаков советует: «Благодушествует ли кто, да поет». (Иак., 5, 13). Распространяя Христово учение и устрояя Церковь, апостолы весьма заботились о богослужебном пении.
«Егда сходитеся, кийждо в вас псалом имать»,— наставляет ап. Павел (1Кор., 14, 26).
В Апостольских постановлениях обязательность и даже способ богослужебного пения уже узаконены: «… после двух чтений… пусть поют псалмы Давида, а народ да повторяет голосно концы стихов» (Кн. II, гл. 57).
На молитвенных собраниях и богослужениях первые христиане пели кроме псалмов Давида и ветхозаветные гимны—две песни Моисея «Поим Господеви» и «Вонми небо»; песнь пророчицы Анны «Утвердися сердце мое о Господе»; песни пророков Аввакума, Исайи, Ионы.
Пелись и новозаветные раннехристианские песнопения — ангельское славословие «Слава в вышних Богу», песнь Богородицы «Величит душа Моя Господа», песнь Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши».
Уже в апостольские времена были составлены и сохранились доныне: великое славословие «Слава в вышних Богу», «Свете тихий», «Да молчит всякая плоть» (из Литургии ап. Иакова), «Слава Тебе, Господи, слава Тебе» (певшееся, как и теперь перед и после Евангелия), входный гимн «Приидите, поклонимся» и др.
И, наконец, существовали песнопения-импровизации, которые пелись на молитвенных собраниях—агапах: «По умовении рук и возжигании светильников, каждый вызывается в средину песнословить Господа, кто как может—от Святого Писания или от своего ума» (Тертуллиан, Апологетика 39,16-18).
Возможность таких импровизаций была тогда даже закономерна при том подъеме духа и горячности веры, которая была у первых христиан, непосредственно общавшихся с самовидцами Господа – апостолами Его.
Какой же порядок пения был принят в Древней Церкви? Об этом имеются следующие сведения:
1. Пение было общенародное – пели все, собравшиеся на молитву. Святитель Иоанн Златоуст говорит:
«Жены и мужи, старцы и юноши различны полом и возрастем, но не различных по отношению к пению, потому что Дух Святый, соединяя голоса каждого, из всех устрояет одну мелодию».
В Апостольских постановлениях указывается еще более конкретно:
«При общественном богослужении, на возглашение диакона народ… восклицает: Господи, помилуй!».
В древних литургиях (ап. Иакова) на возгласы священнослужителя народу указано отвечать «аминь», «и духови твоему». А победную песнь «Свят, Свят, Свят» верующие приглашаются петь особенно громогласно.
2. Пение одиночное—пел только один певец, а все прочие молча слушали. С этой целью была установлена особая степень «певцов» в клире. Такое пение было распространено у египетских пустынников.
В IV веке Лаодикийским Собором (365) было установлено, чтобы вместо всего собрания пели только избранные, способные певцы (правило 15-е). Это объяснялось, вероятно, тем, что пение всего собрания звучало нестройно и неблагозвучно.
Ведь к этому времени число священных песней значительно увеличилось, а люди, между тем, уже не так усердно посещали храм, как это было у первых христиан. Многие плохо знали священные песнопения, тем самым мешая умеющим петь как следует.
Еще один способ пения, широко распространившийся к IV веку, ввел в церковное употребление священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский (+107), по образцу слышанного им пения ангелов. Это пение антифонное, когда пели попеременно два хора. Этот способ и тогда и доныне употребляется в высокоторжественных случаях—на праздничном служении в больших соборах и монастырях.
После прекращения гонений христианское богослужение, совершаемое теперь открыто, становится более сложным, чинным и торжественным. Естественно, что и церковное пение отражает эти изменения. То, что подлежало ранее всенародному исполнению, переходит к специально обученным певцам.
Стали образовываться отдельные хоры или лики правого и левого клиросов. Для пения потребовались книги – количество песнопений постоянно увеличивалось, знать и петь все наизусть стало невозможно. Да и само пение уклонилось от былой простоты, стало более искусным и изысканным.
Достаточно умеренная вначале, эта изысканность со временем получила оттенок мирской свободы и даже театральности. В церковное богослужение мало-помалу стали проникать и такие мелодии, которые можно было услышать в театрах и на зрелищах.
Происходило обмирщение и порча стиля, утрачивалась целомудренная чистота и строгость апостольских времен. Отцы Церкви сурово укоряли за это церковных певцов. Св. Климент Александрийский писал:
«К музыке должно прибегать для украшения и образования нравов… Должна быть отвергнута музыка, надламливающая душу, чрезмерная…, неудержимая и страстная… Мелодии мы должны выбирать проникнутые бесстрастностью и целомудрием…»
Св. Исидор Пелусиот:
«Они (певцы) не чувствуют умиления от божественных песней, но сладость пения употребляют для возбуждения страстей».
А св. Иоанн Златоуст с церковной кафедры обличает нескромного певца:
«Несчастный бедняк! Тебе бы надлежало с трепетом и благоговением повторять ангельское пение… Но твой ум омрачен театральными сценами, и, что бывает там, ты приносишь в Церковь».
С течением времени суждения отцов Церкви о богослужебном пении получили каноническое закрепление на вечные времена, 75-е правило VI Вселенского Собора (680—681) гласит:
«Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения, не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика и не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви…».
К этому же времени окончательно определилось и отношение к музыкальным инструментам, кое-где участвовавшим в богослужениях. В книге мч. Иустина (+166) «Певец» говорится, что «…петь Богу на бездушных инструментах… не допущено». С этих пор в Восточных православных Церквах, а равно и в Западных до VIII века, богослужебное пение было строго вокальным везде и всюду.
Людей к пению, — гласит церковная песнь,— возглавляет благодать. Согласно с этим и способность к пению признается особым даром Божиим. Составителями церковных песнопений были люди, просиявшие мудростью, благочестием и святостью жизни:
Священномученик Игнатий Богоносец, еп. Антиохийский, уже упоминавшийся нами устроитель антифонного пения.
Святитель Климент Александрийский – составитель множества гимнов и песней своего времени, определивших церковный характер пения.
Мученик Иустин Философ – автор книги «Певец», где собраны христианские гимны и дан порядок их исполнения.
Святитель Афанасий Великий, архи-еп. Александрийский – установил распевное чтение при богослужении.
Пение в Александрийской Церкви при нем производило на современников потрясающее впечатление своею чинностью, стройностью, и вместе с тем душевностью и простотой.
Блаженный Августин, слушая это пение, плакал: «Трогательные звуки поражали мой слух, а истина, заключавшаяся в них, проникала в мое сердце и возбуждала благовоние».
Прп. Ефрем Сирин – составитель многих песнопений и напевов, учредитель греческой крюковой нотации.
Святитель Иоанн Златоуст, архиеп. Константинопольский – много потрудился словом и делом для благоустройства церковного пения. Он впервые организовал настоящий певческий хор под управлением придворного музыканта, принимавший участие в литургиях и всенощных.
Прп. Роман Сладкопевец, диакон – творец кондаков, которых он написал до тысячи (среди них – «Дева днесь», «В молитвах неусыпающую», «Душе моя»Прп.
Иоанн Дамаскин – роль которого в истории церковного пения заслуживает отдельного рассказа.
Он составитель многих церковных песнопений и установитель в нашей Церкви Осмогласия—основного закона ежедневного богослужебного пения.
В Западных Церквах много заботились об устройстве пения:
Святитель Амвросий Медиоланский – памятником его трудов осталась книга «Антифонарий», в которой положены были на ноты составленные им гимны (среди них «Тебе Бога хвалим»).
Святитель Григорий Двоеслов – устроил в Риме певческую школу, просуществовавшую около 300 лет, в которой благоговейно сохранялись подлинник его Церковного Устава и бич для наказания певчих.
Существует немало примеров того, что церковное пение есть дело богоугодное и что люди, надлежаще его употребляющие, пользуются особым покровительством Божиим, преимущественно через Матерь Божию. Так, прп. Роман Сладкопевец получил дар песнопения через свиток, данный ему Богоматерью.
Она же исцелила отсеченную руку Иоанна Дамаскина. Подобного же явления и исцеления удостоился афонский певец XIV в. Иоанн Кукузель. По преданию Матерь Божия явилась прп.
Косме Маюмскому, составителю «Честнейшей» и «… с веселием рекла: «Приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда Я столь близка не бывала к ним, как когда поют они сию новую песнь твою»».
По прошествии двадцати веков христианской истории церковное пение, сливая воедино музыку и слова молитвы, воздействует на людей все с той же благодатной силой – возвышает душу над земным, примиряет нас с самими собой и с ближним, уменьшает наши немощи, облегчает наши скорби, приводя нас в состояние, так знакомое каждому молящемуся в православном храме, когда, по слову поэта:
С души как бремя скатится. Сомненье далеко. И верится, и плачется. И так легко, легко!
Источник: https://azbyka.ru/proisxozhdenie-i-istoriya-cerkovnogo-bogosluzhebnogo-peniya
История церковного пения
ОЧЕРК ИСТОРИИ РУССКОГО ЦЕРКОВНОГО ПЕНИЯ
Русское церковное пение занимает особое место в истории искусства: в то время, как светская музыка появилась в России только в конце XVIII в., е церковное пение имеет за собой 10-вековую историю. Народная жизнь в России была так тесно связана с церковной жизнью и была так глубоко пропитана религиозным влиянием, что церковное искусство было на Руси народным искусством.
Древнейшей формой русского пения считается так называемое кондакарное пение. Происхождение этого пения загадочно: вне России нигде не найдено подобных кондакарям певческих книг. В самой России есть всего лишь пять рукописей этого пения, относящихся к XI и XIV вв. Они не расшифрованы. По некоторым основаниям исследователи полагают, что эти напевы появились впервые не на русской почве.
Большинство напевов, известных нам, записаны в более позднее время, когда вполне установилась знаменная система. Это так называемые мелодии знаменного распева.
Название это происходит от изображения мелодий знаками, называвшимися знаменами, крюками, столпами. Слово распев следует отличать от напева.
Распев — совокупность мелодий известного происхождения и характера, тогда как напев означает ту или другую группу частных мелодий данного распева. Знаменный распев — коренной и древний уставный распев
Русской Церкви. Постепенное развитие его можно проследить непрерывно от XI века. Система записи мелодий безлинейными знаками — крюками или знаменами была единственным способом записи церковных напевов. Старообрядцы-беспоповцы до сих пор пользуются в своем пении книгами с знаменной нотописью.
Знаменная нотация древнейших русских певческих книг есть нотация греческая, но с течением времени замечается переход византийской нотации в совершенно русские крюки или знамена. Уже к концу домонгольского периода, то есть к началу XII века, русский шрифт обретает своеобразие. Число рукописей домонгольского и монгольского периодов весьма незначительно.
Как звучали напевы того времени неизвестно, так как нотные знаки того времени также не расшифрованы. Текст певческих книг только славянский. Греческие слова или тексты встречаются редко, по-видимому они исчезли, когда иерархия стала исключительно русскою.
Нам неизвестны мелодии раннего периода, но имеются сведения о существовании церковно-певческих школ, конечно, не в смысле учебных заведений, а как частное обучение у мастера-певца. Церковный певец, стоявший на клиросе, имел учеников, вот они и составляли школу пения.
Первый Митрополит Русской Церкви — Михаил, греческий подданный, разъезжая по Руси, везде «устроял» клирос, то есть приготовлял церковных певчих. Певчих сперва выписывали из Византии. Так «Степенная книга» говорит, что при Ярославе Мудром (XI век) были призваны три греческих певца с семьями. Эти певцы должны были упорядочить дело церковного пения в Киеве.
«Степенная книга»называет их пение «ангелоподобным», кстати, упоминая, и о «красном» (то есть красивом) «демественном» (византийском, придворном) пении. В роде Владимира Святого замечается любовь к церковному пению. О княжиче Борисе, убитом по приказу Святополка, рассказывается, что последние часы своей жизни он провел в пении псалмов. Дочь Ярослава — Анна, бывшая замужем за французским королем Генрихом I, устроила в Киеве женскую школу, где учили пению.
Когда было свергнуто татарское иго с развитием русской государственности, количество рукописей, а потом и книг по церковному пению стало возрастать до обширных размеров и измерялось сотнями, в то время как количество рукописей до XV века измерялось единицами и десятками.
Книги с XV века заключают в себе всю крюковую азбуку, что дает уже возможность читать их достаточно свободно. Однако, точного и полного перевода с крюков XV века на ноты пока не сделано, и эта работа еще предстоит русским археологам. Пособия для изучения русских знамен нет.
Сами певчие, пользовавшиеся в то время крюками, очевидно, руководились певческим преданием, передаваемым из поколения в поколение, и знакомились с крюками лишь практически. Только с XV века в певчих рукописях появились небольшие азбучки с изображением отдельных крюков и их обычных названий, а иногда и более подробные объяснения.
Высота звука, изображаемого крюком, определялась посредством разделения крюков на три области, называемые мрачною, светлою и тресветлою. Условность изображения была велика, так как большинство крюков обозначали не отдельные звуки сами по себе, а всегда в соединении с другими, причем число звуков на одном слоге иногда было очень значительно, особенно в так называемых фитах.
Фиты обозначали, условно, целые музыкальные фразы. Каждая фита имела свое название, как например: фита мрачная, фита кудрявая, фита перевязка и так далее. Насколько беспомощными, с современной точки зрения являются объяснения крюков, можно убедиться из примеров: «Крюк простой возгласить мало выше строки. Мрачный — мало простого выше возгласить.
Стрелу светлую — подержав, подернута вверх дважды. Громосветлую — из низу подернути кверху. Голубчик малой — гаркнуть из гортани. Запятую — из низка взять. Дербицу — подроби гласом кверху». Как высоту, так и продолжительность звука крюки указывали лишь приблизительно: «Две столицы мерою в гласовнем скоробежании противо крюка единого.
Два же крюка мерою противо крюка единого с оттяжкою»,— так говорится даже в позднейших «толкованиях знамени». Наряду с основным знаменным распевом к XVII веку образовались другие распевы, в тесной связи и зависимости от основного. На первом месте из них стоит «демественный распев».
Этому распеву придается значение лучшего, наиболее торжественного пения, в отличие от старого неизменного знаменного распева. В летопись занесены имена новгородских и владимирских демественников, но подобными сведениями и исчерпывается наше знание старого демественного пения; его напевы, система, отношение к знаменному и другие отличительные черты остаются невыясненными.
С XVI же века уже имеются певческие изложения демества. Отличительным признаком, по которому его можно отличить от других, это неподчиненность гласовой системе; даже тексты выбирались негласовые. Задостойники, многолетия, величания, песнопения служб в присутствии архиереев или патриарха и т. д.— это пелось преимущественно демеством.
Наряду с демественным, можно поставить так называемый путевой распев, употреблявшийся для медленных песнопений и даже имевший свою собственную систему нотописания.
Имеется ряд напевов, известных, например, под именем «усольского мастеропения», всякого рода «ин роспевов» (то есть иных распевов) и тому подобные.
«Ин роспевы», «большое знамя», «малое знамя» и другие видовые отличия, тесно связанные с образцами знаменного распева, были плодами творчества русских старых мастеров: Саввы и Василия Роговых, Стефана Голыша, архимандрита Исаии (в миру — Ивана Лукошко) и других.
К концу XVI века крюки перестали удовлетворять певцов. Явилось немало попыток внести в них большую точность. Стали различными добавочными знаками яснее определять высоту звука.
И скоро одному — Ивану Акимовичу Шайдурову, новгородскому певцу — «Бог откры подлинник подметкам», как говорится в современном ему повествовании. При крюках Шайдуров писал пометы, которые более точно определяли высоту звука.
Они писались киноварью, в отличие от крюков, которые писались черным цветом, и вошли в употребление под названием согласных киноварных помет.
Рукописи XVII века пишутся уже исключительно с шайдуровскими пометами, тогда как до этого «кийждо учитель по своему умышлению подметные слова писаше, и того ради у них велие несогласие бываше».
При таком состоянии симиографии (нотописи) отсутствовали школы для обучения пению, и оно передавалось из уст в уста от опытных певцов к неопытным. Но, по мере накопления опыта, создавались разнообразные приемы для облегчения науки. Так, скажем, для приобретения умения распевать различные тексты по напеву каждого из восьми гласов у русских певцов были в большом ходу мелодические формулы, распеваемые на облегченные тексты, что называлось памятогласием.
Например:для гласа 1-го : «Пошел чернец из монастыря»;
2-го : «Встретил его второй чернец»;
3-го : «Издалече ли брате грядеши?»;
4-го : «Из Константина-града»;
5-го : «Сядем себе брате побеседуем»;
6-го : «Жива ли брате мати моя»;
7-го : «Мати твоя умерла»;
8-го : «Увы мне, увы мне, мати моя».
Текст этот — почти дословный перевод греческого памятогласия. Иногда русские вводили сюда даже и шуточный элемент, когда, скажем, распевали такое памятогласие: «У нас в Москве на Варварской горе, услыши ны Господи». Это памятогласие, вернее всего, уже школьного происхождения.
Среди учеников в большом ходу были так называемые «мастеропевческие вирши» распетые на типичные гласовые обороты. Например, вирша на 5-й глас: «Увы мне и горце мне ленивому и нерадивому. Учитель мне запрещает: чадо отца рожденного, буди внятен и прилежен ко святому пению.
Аз, окаянный, яко аспида глуха, затыкающа уши своя своим неразумием, но вопию всегда: призри на мя и помилуй мя».
Или на 7-й глас: «Уже бо солнце восходит и день настает, аз же сном одержим есмь, не вем како гнев учителев укротити, но точию притек возопию учителю: помилуй мя и прости мое неразумие».
У современных старообрядцев от старых времен употребительны еще молитвы перед образом св. Иоанна Дамаскина — «о изучении церковного пения», пред образом св. Романа Сладкопевца -«о избавлении певцов от безгласия».
Говоря о знаменном распеве необходимо упомянуть одну чрезвычайно важную по своим последствиям сторону в его развитии. Это так называемое раздельноречие или хомония. До XIV века особенностью певческого текста было истинноречие, то есть текст церковных напевов не отходил по произношению от обыденной, бывшей в употреблении речи.
При переписке книг постепенно вкрадывалось много всякого рода ошибок, как в обозначение знамен, так и в самый текст. Одной из причин этих ошибок было то, что с XV века характер русского произношения стал постепенно меняться. Полугласные буквы Ъ и Ь теряли прежнее свое звучание.
Певцы стали затрудняться их точным произношением, между тем, над этими буквами стояли певческие знаки, которые следовало петь. Ради удобства стали заменять полугласную букву Ъ — гласной О, а Ь — гласной Е. Старинное «дьньсь» обращалось в «денесе», «согрешихомъ» в «согрешихомо» и т. д. Вот это и было раздельноречием или хомонией.
Сперва произносили «о» и «е» вместо «ъ» и «ь» сдержанными звуками, но к XVII веку раздельноречие было полное и сплошное. К нему привыкли и против него не возражали. Но раздельноречие приводило к таким видоизменениям слов, что подчас само значение их извращалось, и тогда, например, искажался даже смысл «Символа веры».
Вместе с помещением гласных там, где им не надо было находиться, появился еще и обычай вставлять в текст так называемые «попевки». Слова эти: «хубава», «ненена» и другие, подобные им, привносили в текст полную бессмыслицу.
Вспомним, что конец XVI и начало XVII в. были временем исправления богослужебных книг. Понятна горячность споров, которая возникла и в певческом мире. Певцы крепко держались за старину и предание. Но реформа была нужна, как в области текстов, так и в области пения.
Во главе комиссии по исправлению певческих книг коллегия певцов поставила из своей среды большой певческий авторитет в лице старца Звенигородского монастыря Александра по прозванию Мезенца. Он блестяще выполнил свое задание. Редактированный этой комиссией знаменный распев с новыми истинноречными текстами признается образцовым.
Старообрядцы не приняли этих исправленных книг, несмотря на то, что при исправлении комиссия пользовалась рукописями последних 400 лет. Официальная работа комиссии закончилась постановлением Московского Собора 1667 года, сформулированным так: «Гласовое пение пеги на речь». Отсюда термин: наречное пение.
Чтобы упорядочить и обосновать собственно-певческую часть реформы, Александр Мезенец составил Азбуку знаменного пения или, как он называет, «Извещение о согласнейших пометах, во кратце изложенных со изящным намерением требующим учиться пения».
Позднее при «Певческой палате» в Москве царем Феодором Алексеевичем был организован штат писцов с целью распространения наречного пения. Казалось, знаменная симиография закреплена на многие годы. Но появившаяся тогда же линейная система была усвоена легче и быстрее.
Имело значение и то обстоятельство, что линейная нотопись употреблялась уже для записывания знаменного распева в пределах Киевской и юго-западной Руси. Вскоре после заимствования линейной нотописи, в церкви появилось партесное пение (от латинского слова партия — партес).
Источник: http://hram-tbm-spb.ru/choir-conductor-and-choir/history-of-church-singing/
Гид по православному искусству: музыка
Как складывались разные виды пения, которое звучит в православных храмах
Подготовила Ирина Старикова
В ранний период формирования христианского богослужения святые отцы высказывали различные мнения относительно роли музыки и певческого исполнения псалмов и гимнов. Так, святитель Афанасий Александрийский считал, что церковное пение не способствует духовной сосредоточенности.
Напротив, святители Василий Великий и Иоанн Златоуст рассматривали церковные мелодии как способ лучшего постижения церковной поэзии. Действительно, наряду со становлением различных богослужебных чинопоследований складываются и развиваются различные стили распевания текстов, и церковная музыка становится одной из главных составляющих христианского богослужебного обряда.
На протяжении нескольких столетий в разных Церквях, придерживающихся византийской богослужебной традиции, формировались своеобразные направления в области церковной музыки. Это происходило и под влиянием преобразований в культуре в целом, и из-за изменений эстетических представлений о церковном пении.
Но при всем разнообразии взглядов и подходов музыка, «озвучивание» гимнографических текстов, является неизменной частью единого целого — церковного богослужения.
Византийское пение
Византийская певческая традиция сложилась главным образом на основе античного наследия.
Так, есть основания полагать, что разнообразные звукоряды (последовательности звуков, построенные таким образом, что это отражается на интонационной окраске мелодии), существовавшие в древнегреческой музыке, сохранились.
По крайней мере, об этом можно судить на основе современной греческой певческой традиции, в которой разные песнопения поются в различных «звуковых красках».
Несмотря на это предположение, нужно сказать о том, что Отцы Церкви, вероятно, могли и не поддерживать «вторжение» некоторых античных ладов в церковную музыку, основываясь на учении об их воздействии на слушателя. Так, святитель Климент Александрийский отмечал:
Зато с большей степенью уверенности можно говорить о том, что такие характерные черты языческого периода, как игра на авлосе и кифаре, были решительно отвергнуты.
Развитие церковной музыки было связано с крупнейшими литургическими центрами — Иерусалимом и Константинополем. Именно там складывались новые жанры церковной поэзии, создавались формы записи церковных мелодий, формировались разные стили распевания текстов (простой или более сложный, пространный).
Наконец, к VII веку была оформлена система византийского осмогласия, то есть система распевов церковных текстов на восемь разных «напевов» (гласов), мелодий. Точно представить себе, как именно исполнялись песнопения даже в тот период, когда появилась форма записи мелодий, то есть с X века, к сожалению, нельзя.
Причина в том, что многие особенности церковного пения сохранялись в течение долгого времени в устной форме и на письме не отражались.
Однако консервативность церковной музыки позволяет с осторожностью предположить, что современные распевы Церквей, следующих византийской богослужебной практике, сложены на основе византийского певческого наследия и отражают традиции церковной музыки Византийской империи.
Кондак святому Нилу Гроттаферратскому (византийский распев)Исполнение: ансамбль Cappella Romana, руководитель — Александр Лингас.© Cappella Romana
Знаменный распев
Древнерусская богослужебная традиция — так называемый знаменный распев (название происходит от знаков, по-славянски «знамен», которыми записывалась музыка) — в силу обстоятельств Крещения Руси сложилась на основе византийской церковной культуры, несмотря на возможный и отчасти подтвержденный контакт с традицией западного григорианского одноголосного пения Григорианское пение — литургическое одноголосное пение, принятое в Римско-католической церкви. Название получило благодаря папе Григорию I Великому (590–604), собравшему песнопения литургического обихода воедино. на самом раннем этапе. Первоначально службы в Русской церкви совершались на греческом языке и греческими певчими. В Повести временных лет говорится о прибытии в Киев после официального принятия христианства «епископа корсуньского с попы царицины», то есть духовенства и клира греческого происхождения.
Вплоть до XI века, по всей вероятности, древнерусское церковное пение развивалось в устной форме.
Во всяком случае, первая рукопись, в которой записаны песнопения на славянском языке со знаками нотации, указывающими на определенные мелодии, датируется только рубежом XI–XII веков «Типографский Устав: Устав с кондакарем» (конец XI — начало XII века) — самая древняя славянская певческая рукопись..
Восприняв и усвоив основные черты византийской церковно-певческой традиции (система осмогласия, форма нотации, разнообразные стили распевания и текстов и особые жанры), древнерусское церковное пение с течением времени преобразилось по содержанию, поскольку развивалось в другой культурной среде.
По этой причине классический знаменный распев, который сложился к XV веку (и песнопения которого, в отличие от более древних образцов, могут быть расшифрованы), имеет существенные отличия от своих византийских прототипов. Например, появились своеобразные, присущие русской музыкальной традиции, интонации; некоторые знаки нотации были переосмыслены, или их значение поменялось.
Пасхальные стихиры (знаменный распев)Исполнение: Константин Павлов. Рижская старообрядческая община (запись Татьяны Владышевской, 1969 год).© Т. Ф. Владышевская
Важная особенность знаменного пения, заимствованная из византийской традиции, заключалась в использовании корпуса определенных мелодических формул — «попевок», музыкальных фраз, характерных для определенного гласа (напева). Из них, как в стихотворении, которое состоит целиком из строк других стихотворений (центон), складывалась собственная композиция песнопений.
До середины XVI века все сочинения знаменного распева оставались анонимными, однако на протяжении XVI–XVII веков появляются разнообразные варианты уже сложившихся традиционных песнопений знаменного распева с указанием «ин роспев», «ин розвод» (то есть «другой распев», «другое толкование») или даже с надписанием происхождения распева («троицкий», «кириллов», «усольский») или имени распевщика («Христианинов», то есть священника Феодора Крестьянина; «Исайи Лукошко»; «Варлаамово», то есть архимандрита Варлаама (Рогова). Несмотря на то что роль авторского начала сводилась либо к изменению композиции (смене традиционной последовательности «попевок»), либо к вариантному пропеванию некоторых мелодических оборотов, эти изменения в певческой культуре свидетельствуют о постепенном переходе от средневековой эпохи к Новому времени.
Путевой распев
Со временем музыка становится более сложной, наполняется украшениями и в конце XV века оформляется в новые стили распевов — большой (пространный, богатый продолжительными распевами каждого слога), демественный (вероятно, от слова «доместик» — руководитель хора и учитель церковного пения, — поскольку стиль зародился в среде великокняжеских и архиерейских певчих, знатоков церковно-певческого искусства), путевой Точное происхождение термина неизвестно. По одной из наиболее распространенных версий, название могло быть связано с тем, что он формировался в пути — например, когда государевы певчие дьяки сопровождали царя в походах. Так называемая казанская нотация, которой записывались песнопения этого стиля, возможно, сложилась в период казанских походов Ивана Грозного.. Происходит это, возможно, не без влияния начавшегося с XIV века в Византии расцвета калофонического (от гр. kalos — «прекрасный» и phone — «голос, звук») искусства, требующего уже очень высокого уровня подготовки исполнителей.
Так, выросший из знаменного, путевой распев отличается значительной продолжительностью композиции и большим количеством музыкальных украшений.
«Достойно есть» (путевой распев)Исполнение: А. Е. Малышев, Е. И. Малышева, И. И. Кривоногова. Старообрядческая община села Раюши (запись Татьяны Владышевской, 1971 год).© Т. Ф. Владышевская
Троестрочие
Источник: https://arzamas.academy/materials/1296
Краткая (ну очень краткая) история церковного пения
Пение присутствовало в Церкви с самого начала её существования.
Ветхозаветное богослужение во многом состояло именно из пения псалмов, к которому присоединялся и аккомпанемент музыкальных инструментов: «струнных орудий», «кимвалов доброгласных», «струн и органов», о чём открыто свидетельствует нам Псалтирь, ветхозаветная книга богослужебных песнопений.
«Пойте, Богу Вашему, пойте», «пою Богу Моему дондеже есмь», «всегда хвала Его во устах моих» — такими высказываниями полны ветхозаветные псалмы. Петь Богу – это естественное состояние верующей души, поэтому и в Ветхом Завете и, ничуть не менее, в Новом, пение – один из основных видов молитвы.
Апостол Иаков в соборном послании пишет, обращаясь ко всем верным, в том числе и к нам с Вами: «Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поёт псалмы» (Иаков 5:13). С этим перекликаются и слова апостола Павла «Всегда радуйтесь.
Непрестанно молитесь. За всё благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (1 Фес. 5:16-18), а также «исполняйтеся Духом, глаголюще себе во псалмех и пениих, и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф. 5,19).
В первые века жизни Церкви на богослужениях пели все присутствующие, не было нужды в выделении особого рода певчих, или как их принято именовать в церковно-славянской традиции «лика».
Затем, после того как Церковь Христова перестала быть гонимой и смогла выйти из подполья, когда в неё влилась масса невоцерковлённого и вчера ещё языческого народа, появилась нужда в выделении особого рода церковнослужителей – «певчих».
Церковное пение постепенно стало переходить из формы совместного пения в форму явного пения хора и внутренней молитвы всех присутствующих, в какой оно и пребывает до наших дней.
На Руси церковное пение с самого начала было уделом «лика», клирошан. Интересно, что оно было одноголосным вплоть до XVI века, когда на Русь начала проникать западная многоголосная гармония. В XVII веке при царе Алексее Михайловиче появились «партэсы», записанные на западный многоголосный манер православные песнопения.
XVIII век стал веком «победившего партэса», о традиционном когда-то одноголосном «знаменном» пении было совершенно забыто, оно и неудивительно, когда во всей культуре царила мода на всё европейское и национальные певческие традиции казались дикими и скучными.
Знаменное пение сохранили для нас старообрядцы, ведь в синодальной Русской Церкви пение по партиям стало азбучной истиной.
XIX век стал веком национального возрождения. Слепая любовь к многоголосью и бравурности (или, наоборот, чрезмерной трагичности) западной музыки постепенно стала уступать место интересу к своим национальным музыкальным истокам.
В том числе, пробудился интерес к знаменному пению и так называемому «обиходному» («обычному пению»), тем напевам, которые, вырастая из глубины верующих сердец, приживались в отдельных монастырях.
Были записаны сохранённые старообрядцами знаменные напевы, были записаны обиходные напевы разных монастырей и храмов. Профессиональные композиторы стали писать мелодии для песнопений, руководствуясь традиционными русскими напевами.
Появлялись многочисленные «гармонизации» (обработки) обиходных напевов. Многие композиторы начала XX века пытались сочетать в церковной музыке европейское многоголосие и православную певческую традицию.
Революция положила конец многим из этих поисков.
Развитие церковного пения в России фактически прекратилось: в деревнях пели обиход, как могли, а в крупных городах царил «дореволюционный стиль», часто с перегибами в «партэс», но при этом совершенно искренний, поэтому удавалось избежать дореволюционных перегибов, когда люди ходили в церковь, как в оперу. Важно помнить, что быть певчим в годы Советского Союза было во многом уже подвигом. Многие были арестованы и расстреляны в годы террора именно за то, что пели в церковном хоре.
И вот Церковь вновь свободна. Вновь хлынул в Церковь народ, вновь «духовною жаждою томим», он ищёт в Ней наставления и спасения. Ищут не только люди, ищут и священнослужители, и певчие.
Как петь, чтобы получилось лучше? Что петь: партэс, унисоны? Как петь: мужским хором, женским, детским, смешанным? Громко, тихо? Допустимо ли вообще менять громкость церковного пения на протяжении одного песнопения? Или всё это вообще не важно, и важно лишь, чтоб «сердце было сокрушенно и смиренно» и тогда любая внешняя форма наполнится глубоким содержанием?
Источник: http://mosmolod.ru/kratkaya-nu-ochen-kratkaya-istoriya-tserkovnogo-peniya/
Церковное пение
Из истории церковного пения
Пойте Богу нашему, пойте,
пойте Цареви нашему, пойте».
Пс. 46, 6
История церковного пения корнями уходит в глубокую древность. С религиозной точки зрения пение, как и речь, служит выражению высоких чувств богопочтения. Еще в ветхозаветные времена верили, что ангелы и люди поют одни и те же песнопения.
В Священном Писании в явлениях святым и праведным людям ангелы представляются сонмом, разделенным на лики или хоры, поющим хвалу Богу. Пророк Исаия видел Серафимов, окруживших Престол Божий и взывающих друг к другу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» (Ис. 6, 3). Пение ангелов слышал пророк Иезекииль.
Апостол Иоанн Богослов в Апокалипсисе неоднократно упоминает о пении блаженных небожителей. Первое христианское песнопение было принесено на землю ангелами в рождественскую ночь.
Вера в музыкальное единство земного и небесного определила и взгляд на пение в земной церкви: оно есть отзвук пения ангельского, язык восторженного состояния человека, благодатное средство к возбуждению и выражению молитвенных чувств.Сам Спаситель со своими учениками закончил Тайную вечерю пением: «…и воспевше, изыдоша в гору Елеонскую» (Мф., 26, 30).
Апостолы весьма заботились о богослужебном пении. «Егда сходитеся, кийждо в вас псалом имать», — наставляет апостол Павел (I Кор., 14, 26). В Апостольских постановлениях обязательность и даже способ богослужебного пения уже узаконены: «…после двух чтений… пусть поют псалмы Давида, а народ да повторяет голосно концы стихов» (Кн. II, гл. 57).
На молитвенных собраниях и богослужениях первые христиане пели кроме псалмов Давида и ветхозаветные гимны — две песни Моисея «Поим Господеви» и «Вонми небо»; песнь пророчицы Анны «Утвердися сердце мое о Господе», песни пророков Аввакума, Исайи, Ионы.
Пелись и новозаветные раннехристианские песнопения — песнь Богородицы «Величит душа моя Господа» и песнь Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши».
Уже в апостольские времена были составлены и сохранились Великое славословие «Слава в вышних Богу», «Свете тихий», «Да молчит всякая плоть», «Слава Тебе, Господи, слава Тебе» (певшееся, как и теперь, перед чтением Евангелия и после), входный гимн «Придите, поклонимся» и другие.
В древней Церкви пение было общенародным — пели все, собравшиеся на молитву. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Жены и мужи, старцы и юноши различны полом и возрастом, но нет различных по отношению к пению, потому что Дух Святый, соединяя голоса каждого, из всех устрояет одну мелодию».
В Апостольских постановлениях указывается еще более конкретно: «При общественном богослужении, на возглашение диакона народ… восклицает: Господи, помилуй!»
В древних Литургиях на возгласы священнослужителя народу указано отвечать «аминь», «и духови твоему». А победную песнь «Свят, Свят, Свят» верующие приглашаются петь особенно громогласно.
Священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, по образцу слышанного им пения ангелов ввел еще один способ пения, широко распространившийся к IV веку, — пение антифонное, то есть попеременно двумя хорами.
Этот способ и по сей день употребляется в высокоторжественных случаях — на праздничном богослужении в больших соборах и монастырях.После прекращения гонений христианское богослужение, совершаемое уже открыто, становится более чинным и торжественным.
Естественно, что и церковное пение отражает эти изменения. То, что подлежало ранее общенародному исполнению, переходит специально обученным певцам. Стали образовываться отдельные лики правого и левого клиросов.
Для пения потребовались книги — количество песнопений постоянно увеличивалось, пение становилось более искусным и изысканным; знать все и петь наизусть стало невозможным.
Церковно-певческое искусство постепенно отходило от мирского путем ограничения числа ладов музыки, допустимых для богослужебного применения. Западная Церковь в IV и начале V века окончательно установила у себя господство пения на четыре лада (гласа).
Введенное стараниями епископа Амвросия, оно получило название «амвросианское». Вплоть до VII века оно развивалось и расширялось в своем содержании — к первым четырем добавились еще четыре новых лада.
Принятие нового вида пения — осмогласного, или григорианского, — относят к временам Папы Григория Двоеслова, хотя не исключено, что это произошло позднее.
В Восточной Церкви развитие пения шло также в сторону осмогласия, несколько иным путем, так как основывалось на музыкальных традициях древних греков. Уже с V века устойчиво практиковались все восемь гласов.
Так, святитель Анатолий, Патриарх Константинопольский, писал свои воскресные стихиры на восемь гласов; также на восемь гласов составлял кондаки и икосы преподобный Роман Сладкопевец (V век), бывший диаконом в Берате (Сирия).
В VII веке на восемь гласов писал песнопения Недели ваий святитель Иаков, епископ Эдесский. Но полное свое завершение как твердо установленная система и как основной закон церковного пения осмогласие получило в Октоихе в середине VIII века.
Преподобный Иоанн Дамаскин был в известной степени творцом Октоиха, а по преимуществу — собирателем и систематизатором его в литературном и музыкально-певческом отношениях.
Октоих содержит в себе собрание воскресных стихир, тропарей и канонов, написанных в разное время различными песнотворцами, в значительной мере и самим святителем Иоанном Златоустом, и распределенных на восемь групп, соответственно числу певческих гласов, то есть ладов.
Святитель Иоанн прославился как замечательный песнотворец, за что и был прозван своими современниками Златоструйным. Он написал службу на Святую Пасху, 64 канона, множество стихир и, наконец, завершил составление Октоиха, включив в него лучшие произведения своих предшественников по осмогласному творчеству и дополнив недостающее собственными творениями.
Первые стихиры каждого гласа и первые тропари каждого канона он изложил нотными знаками (крюками) поверх текста, так что эти стихиры и тропари (ирмосы) явились образцом для пропевания следующих за ними стихир и тропарей.
В этом смысле им и были присвоены наименования самогласных, а также самоподобных и подобных, тогда как прочие стихиры назывались несамогласными, то есть имевшими не свой особый напев, а заимствованный, подобный образцу.
Самогласны содержали в себе все характерные приметы каждого гласа и тем самым давали возможность понять и усвоить сущность всего осмогласия как основы церковного пения. Образ гласов, их музыкально-теоретическое содержание не было сочинением вновь или личным творчеством святителя Иоанна.
Он лишь записывал в обработанном и проверенном виде то, что давно и повсюду распевалось, но было неустойчивым.Вследствие этого Октоих получил значение подлинной школы осмогласия, настоящего музыкально-певческого руководства по изучению церковного пения всей Церкви Восточной, что было доказано быстрым и повсеместным распространением его в богослужебной практике.
История церковного пения на Руси начинается в X столетии. В 988 году, при святом князе Владимире, состоялось крещение Киевской Руси. Восприемницей ее при крещении в веру Христову явилась Византия. Таким образом, Русская Церковь приняла не только вероучение, но и весь церковный ритуал и, в частности, богослужебное пение, в том виде, в каком оно было у византийских греков.
Это, во-первых, готовый текстовый материал на все службы годового круга в переводе на славянский язык; во-вторых, готовые осмогласные напевы православного Востока в крюковом изложении, имевшемся в богослужебных нотных книгах; в-третьих, установившиеся на Востоке способы одиночного и хорового церковного пения; в-четвертых, строго вокальный характер пения и его чисто мелодическая природа, чуждая стремления к гармонии в смысле одновременных аккордовых созвучий. Все это в значительной степени предрешило дальнейшую судьбу русского церковного пения.
Древнейшей формой русского пения считается так называемое кондакарное. Его происхождение загадочно: вне России нигде не найдено подобных певческих книг. В России есть всего лишь пять рукописей этого пения, относящихся к XI и XIV векам. Они не расшифрованы. По некоторым данным исследователи полагают, что эти напевы появились впервые не на русской почве.
Когда князь Владимир пригласил в Киев греческое духовенство и духовных распевщиков, они «привезли» с собой так называемый знаменный распев1 («знамя» обозначало в то время «знак», то есть пение по «знакам»). Процесс становления знаменного русского осмогласия, начавшийся в XII веке, завершился только к началу XVI столетия.
Польское влияние на русское церковное пение было неоспоримо. Однако отношения между католическими и православными христианами отнюдь не были теплыми, и вследствие борьбы с унией православные киевские братства разработали принципиально новый тип пения, отличающийся от звучания католического органа.
Стоит отметить также, что именно на основе осмогласия создаются такие виды церковно-песенного искусства, как путевое, строчное и демественное пения.
Именно в XVII веке происходит своеобразный расцвет русского знаменного пения. По мере накопления опыта создавались разнообразные приемы облегчающие исполнение распевов.
Так, скажем, для приобретения умения распевать различные тексты по напеву каждого из восьми гласов у русских певцов были в большом ходу мелодические формулы, распеваемые на облегченные тексты, что называлось памятогласием.
Например, для гласа 1-го — «Пошел чернец из монастыря»; 2-го — «Встретил его второй чернец»; 3-го — «Издалече ли, брате, грядеши»; 4-го — «Из Константина-града»; 5-го — «Сядем себе, брате, побеседуем»; 6-го — «Жива ли, брате, мати моя»; 7-го — «Мати твоя умерла»; 8-го — «Увы мне, увы мне, мати моя».
Иногда русские вводили сюда даже и шуточный элемент, когда, скажем, распевали такое памятогласие: «У нас в Москве на Варварской горе, услыши ны, Господи». Это памятогласие, скорее всего, уже школьного происхождения. Среди учеников были распространены так называемые «мастеропевческие вирши», распетые на типичные гласовые обороты.
Например, вирша на 5-й глас: «Увы мне и горце мне, ленивому и нерадивому, учитель мне запрещает: чадо отца рожденного, буди внятен и прилежен ко святому пению. Аз, окаянный, яко аспида глуха, затыкающа уши своя своим неразумием, но вопию всегда: призри на мя и помилуй мя».
Или на 7-й глас: «Уже бо солнце восходит и день настает, аз же сном одержим есмь, не вем, како гнев учителев укротити, но точию притек возопию учителю: помилуй мя и прости мое неразумие».
Конец XVI и начало XVII веков были временем исправления богослужебных книг. Понятна горячность споров, которая возникла и в певческом мире.
Певцы крепко держались за старину и предание. Но реформа была нужна как в области текстов, так и в области пения.
Вторая половина XVII столетия знаменуется переходом от знаменного распева к партесному2 (от латинского слова партес — голоса), появившемуся в церкви вскоре после заимствования линейной нотописи.
Это пение своим распространением немало обязано поддержке патриарха Никона, который, будучи еще Новгородским митрополитом, ввел его в своей епархии, а затем перенес в Москву.
Сам государь Алексей Михайлович особыми указами вызывал к себе певцов из западной России, и по приказу московского правительства посланники ездили в Киев за певчими. Пришлось и великорусским певчим взяться за изучение новой манеры пения, которая большинству быстро пришлась по сердцу.
Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон начали новую эпоху, сменившую преобладание унисона и знаменного распева широким развитием хорового пения, обилием свободных композиций, а также кратких распевов.
В этот период киевского влияния появились в Москве первые гармонизации знаменного распева, а также свободное творчество русских авторов.
Число сохранившихся партитур, которые сосредоточены были в московской синодальной библиотеке, указывает на огромную плодовитость первых русских авторов, писавших целыми томами, целыми «службами».
Немаловажную роль в развитии этого пения на Руси сыграл видный музыкант Николай Дилецкий, автор сборника «Мусикийская грамматика». На основе его теории русские церковные распевщики быстро постигли основы нового искусства. Из композиторов «польского» направления можно отметить также Бавыкина, Титова, Калашникова и Беляева.
Источник: http://www.hram-ostozhenka.ru/zhizn-hrama/cerkovnoe-penie/
Загрузка...
